Осада Благовещенска или Русско-китайская война 1900-1901 годов (огромный материал)

За развитием современных российско-китайских отношений в "российском умолчании" оказались военные события, которые в 1900 году охватили центральный Китай, Маньчжурию и приграничную полосу российского Приамурья. Причем эти события забыли только у нас, а в Китае их проходят в школах как обязательные. Это осада города Благовещенска, сегодня - областного центра нашей Амурской области. По сути, речь идет о русско-китайской войне 1900-1901 годов, где можно выделить четыре этапа:

1. КВЖД и Айгунский инцидент;
2. Осада Благовещенска, мобилизация добровольцев и утопия;
3. Взятие Сахаляна. Поход под Айгун, бой и взятие города;
4. Поход на Цицикар, бои в Китае.
Повторю - летом 1900 года в Приамурье шли самые настоящие и очень-очень жестокие бои.

В 1902 году ученик Айвазовского, русский художник Александр Александрович Сахаров (1856-хх), написал полотно "Оборона Благовещенска в 1900 году" и преподнёс в дар Благовещенску. На ней изображён момент боя 20 июля 1900 года, предшествовавший взятию Сахаляна и освобождению города Благовещенска от осады. Даже по картине видно, насколько была накалена атмосфера на Амуре - можно увидеть и окопы с добровольцами, и ведущий огонь пароход "Селенга" на Амуре. В 2015 году Амурский областной краеведческий музей (им.Г.С.Новикова-Даурского) осмелился напомнить о подвиге рядовых благовещенцев, организовав выставку "Подвиг доблестных граждан".
Еще у этого инцидента есть и печальная сторона, связанная с массовой гибелью мирных китайцев. Гибель случилась то ли из-за ошибок тогдашнего военного генерал-губернатора, то ли из-за превышения мер необходимой самообороны, то ли из-за банального страха местных жителей перед возможной резней по отношению к ним...

О всех нюансах этой истории сегодня мы можем узнать лишь благодаря редактору-издателю "Амурской газеты" Александру Валериановичу Кирхнеру (1860-1903гж, потомственный русский дворянин). Он сам написал хронику событий, а потом издал еще и других авторов. Низкий поклон настоящему журналисту.


Всё началось с Айгунского договора 1858 года, который закрепил за Российской империей левый берег Амура и саму реку. Подписан он 16/28 мая в городе Айгуне генерал-губернатором Восточной Сибири граф Н.Н.Муравьевым-Амурским и айгунский амбань И Шань (Амурский главнокомандующий Айсиньгёро Ишань). Но уже в 1859 году, всего год спустя, китайцы трактовали документ по-своему. Приехавшему в Пекин для продолжения переговоров графу Игнатьеву было объявлено, что уполномоченный князь И Шань не имел права заключать этот договор и что китайский император только из милости(!) дал пустые земли "российскому бесприютному народу". И это - до сих пор. В 90-е годы ХХ века о договорной "несправедливости" говорил уже духовный лидер Китая Дэн Сяопин (1904-1997гж): "Во второй половине XIX века царская Россия вынудила правителей Цинской династии Китая заключить целый ряд неравноправных договоров. Таким образом, царская Россия захватила в общей сложности свыше полутора миллионов кв.км китайской территории".

Новым толчком для негатива среди китайцев послужило начало строительства в 1897 году Китайско-Восточной железной дороги, а в 1898 году Россия ещё и взяла в арендное пользование города Порт-Артур и Дальний (ныне Люйшунь и Далянь). На российско-китайской границе периодически случались местные конфликты. Российские власти очень беспокоило большое количество китайских поселений вблизи Благовещенска - в особом Зазейском районе, в так называемом Маньчжурском клине. Впрочем, разрешение маньчжурам там жить - дал тот самый Айгунский договор.

Деятельность иностранцев в Китае сильно отразилась на экономической ситуации в стране и жизни простых китайцев. Из-за постройки железных дорог лишились доходов китайские лодочники и пешие носильщики, занимавшиеся доставкой грузов на большие расстояния. Телеграфные линии лишали заработка многочисленных гонцов-бегунов. Создание иностранцами промышленных рудников оставляло не у дел кустарное горнорудство китайцев. Кроме того, ненависть многих китайцев к иностранцам проистекала из-за миссионерства проповедников христианства, которую эти китайцы считали оскорбительной. В то время в Китае был популярна карикатура, на котором сильнейшие державы делят территорию Китая. Фактический раздел Китая на сферы влияния между странами, размещающими на его территории свой капитал, в 1898 году привёл к народному восстанию. Оно было инспирировано тремя тайными обществами, называвшимися "Кулак справедливости и гармонии", "Общество большого ножа" и "Общество большого кулака". Англичане назвали это движение "Боксёрское восстание", в России - восстание ихэтуаней, а в нашем Благовещенске восставших называли хунхузами. Женские филиалы ихэтуаней были известны под названием "Хундэнчжао". Для пропаганды своих идей ихэтуани не только успешно играли на невежестве простых китайских крестьян. Агитаторы ихэтуаней применяли знания китайской философии и литературы, завораживали изнуренных тяжелой работой людей совершенством китайских боевых искусств, использовали достижения китайской медицины. С огнестрельным оружием у ихэтуаней было плохо - и боевики тайных обществ, и ополченцы в подавляющем большинстве пользовались лишь холодным оружием. Но даже холодного - хватало, ведь это не только ножи (включая метательные), но и мачете, копья, пики.

Ихэтуаньские события начались в южных китайских провинциях: первоначально в провинции Шаньдунь, а затем волнения перекинулись на столичную провинцию (тогда называлась Джи И). Ихэтуани стали контролировать Пекин. К власти в Китае пришли люди, которые сочувствовали ихэтуаням, которые хотели пересмотреть условия заключённых полвека назад договоров с Россией. Цзы Си (Цыси, см. фото выше) - вдовствующая императрица Китая - выразила поддержку приверженцам сект "кулака" и "ножа". Первыми погибли православные китайцы, которые были для хунхузов предателями. Ранее улицы обклеивались прокламациями с призывами к китайцам избивать и убивать христиан, а каждого кто будет их укрывать, должна была настигнуть смерть. 11 июня 1900 года и стало днем мученической смерти в Пекине. Официально Русской Духовной миссией было потеряно 300 человек православной паствы: 78 отреклись от Православия, однако более 200 выступили в качестве святых исповедников и мучеников за веру Христову. Их участь была страшна – распаривался живот, отрубалась голова, они сжигались живьем в своих домах. Розыски и истребления христиан - главная тема первых дней восстания. После того, как все жилища христиан были уничтожены, оставшихся православных выводили за городские ворота. Там находились языческие кумирни боксеров, проводились допросы христиан, а затем православных сжигали живьем на кострах. Мученическая смерть была принята и православным катехизатором Павлом Ван. Часто применялись "Стоячие колодки". Это когда заключенный стоит на обломках камней и кусках деревьев внутри очень узкой деревянной клети (при этом толпа с интересом наблюдает за его мучениями). На шее преступника затянута веревочная петля, и постепенно, день за днем палач убирает из под ног приговоренного куски деревьев. Финал "стоячих колодок" один - смерть от удушения или перелома шейных позвонков. Жестокие фотографии боксерского восстания были сделаны американским фотографом Джеймсом Рикалтоном (James Ricalton, 1844-1929гж) и выпущены отдельной книгой в 1990 году. Палач босиком в крови и грязи держит голову казненного человека. "Трудно сказать что шокирует больше: обезглавленное тело лежащее в грязи, отрубленная голова в руках убийцы, или его пустой, ничего не выражающий взгляд". Потом начались убийства и иностранцев - т.е. первую кровь хунхузы пролили там, в Пекине.

Больше всего русских подданных было в Харбине, по существу это был русский город до 1945г. Согласно русско-китайским соглашениям, наших войск в Маньчжурии вообще не было, а оборону Харбина вели части Охранной стражи КВЖД (Китайско-Восточной железной дороги), состоявшие из казаков и отставных солдат. Общее количество защитников русского Харбина не превышало 3.300 человек. Движение ихэтуаней поставило под угрозу жизнь и имущество всех иностранцев, находившихся в городах Пекине и Тяньцзине - и русских, и европейских граждан, и японцев. Еще в мае 1900г. для охраны иностранных посольств в Пекин был отправлен сводный отряд иностранных войск численностью 2.200 человек под начальством английского адмирала Сеймура (включая группу в 312 русских). Но к 04 июня все они были окружены со всех сторон боксерами и регулярными китайскими войсками. 05 июня в 14.30 крупная группировка войск из состава китайской дивизии генерала Дун Фусяна (численностью около 2 тысяч человек кавалерии и пехоты вместе с отрядами "боксеров") внезапно напала на союзные войска у Ланфана. Был очень жестокий бой, остановивший отряд. И 07 июня сводный отряд Сеймура в 6.00 утра был вынужден начать отступление вниз по реке Пэйхо к городу Тяньцзинь, но - не дошел. 09 июня отряд закрепился в арсенале Сику, заняв круговую оборону и оказавшись фактически отрезанным от Тяньцзиня. При этом нападения регулярных китайских войск на него продолжались и днем, и ночью.

По высочайшему повелению Николая II, из Порт-Артура еще в середине мая 1900 года на театр военных действий в Чжили (Печилийское побережье) был отправлен отряд десанта под командованием контр-адмирала М.Г.Веселаго в 4.000 человек. 24 мая в Дагу на крейсере "Россия" подошел еще один русский отряд под командой вице-адмирала Я.П.Гильтебрандта. 30 мая в Дагу прибыл 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. 03 июня командиры союзников собрались на борту русского крейсера "Россия" и составил ультиматум в адрес китайских властей: союзники "решили временно занять мирно или силою форты Дагу. Эти сооружения должны быть сданы союзникам не позже 2 часов ночи 4 июня. Это решение должно быть немедленно сообщено вице-королю Тяньцзиня и начальнику фортов". Четыре форта Таку (он же - Дагу, "морские ворота" Пекина) представляли собой земляные оборонительные сооружения, занимавшие стратегическое положение в устье реки Пэйхо. Вооружение фортов включало 177 орудий разных калибров и систем (от 120 до 240 мм), гарнизон фортов достигал 3 тысячи китайцев. 04 июня русские войска штурмом взяли все четыре китайских форта в Таку. Причем американцы ДО боя за форты заявили о своем нейтралитете в предстоящем сражении, а после нашей победы - присоединились. 07 июня 1900 года в уже беззащитном порту Таку (150 км от Пекина) высадился отряд русских и американских войск. Китайские войска оказали сопротивление, применив артиллерию, но были разбиты. 09 июня председателем кабинета министров Китая был назначен ярый сторонник "боксеров" принц Дуань-ван. 11 июня 1900 года русские войска освободили Тяньцзин, в этот же день "боксеры" начали активно действовать в Пекине (столице Китая) - убили японского дипломата, затем сожгли несколько зданий иностранных миссий и церквей, убили несколько десятков иностранцев.

12 июня на помощь отряду адмирала Сеймура в Сику прибыла тысяча русских казаков под командой боевого русского офицера - подполковника Ширинского (всего в отряде было две, еще тысяча - союзные войска). Они-то спасли отряд Сеймура - 13 июня в 3.30 утра колонны союзников вышли из Сику и организованно к 10.30 достигли города Тяньцзинь. Но 14 июня китайские войска снова осадили их, теперь в Тяньцзине. 19 июня большой совет императорского двора Китая утвердил курс на прямую поддержку "боксеров" и решил объявить войну иностранцам. После этого Совета в Китае начали подвергаться большим гонениям иностранцы (русские, европейцы, американцы, японцы): восставшие уничтожали их имущество, разрушали железные дороги и христианские церкви, был убит даже германский посланник.

Постепенно эти события докатились до северо-востока Китая, до северных границ. В центре строительства КВЖД, в Харбине, тогда погибло около 100 человек, а русских мирных жителей из Харбина и 10 тысяч строителей КВЖД пришлось экстренно эвакуировать по реке Сунгари. Иначе события там закончилось бы массовой кровавой резнёй русских.

Важно, что в провинциях, пограничных с Благовещенском, во власти Китая стояли чиновники, настроенные и китайско-патриотически, и сильно антирусски. Как в Цицикаре (центре провинции Хэйлунцзян), так и в Айгуне. Это военный губернатор провинции Хэйлунцзян Шоу Шань, и местный начальник округа Фэн Сян ("фудутун" по-китайски). Они – единственные из местных китайских администраторов во всей Манчжурии, кто отдал приказ о начале военных действий (!) против России. Телеграмма Шоу Шаня от 30 июня 1900г. извещала местные власти об уже отданном приказе обстреливать русский Благовещенск. Подчеркну еще раз - китайские чиновники первые отдали приказ о начале войны.

Впечатлённые "победой" своих приверженцев ихэтуаней в Харбине, восставшие двинулись на север, к НЕ признанным ими русским границам. По сведениям казачьей разведки, в приграничных китайских провинциях было сосредоточено до 100 тысяч "штыков", готовых приступить к военным действиям. И китайские разведотряды уже начали переправляться через Амур. К ним начали присоединяться китайские жители русского берега (как китайского квартала Благовещенска, так и Маньчжурского клина) и приисковые рабочие. Генерал-губернатор Константин Грибский недооценил угрозу (заключение сотрудника Амурского краеведческого музея Владимира Абеленцева), хотя разведка казачьих отрядов и сообщала ему об усилении китайского военного присутствия вблизи границы.

Где в Амур впадает Зея
Благовещенск наш "живёт".
Учредил уездный город
Губернатор Муравьёв.
(совр.стихи, Наталья Россихина)

Не богат наш край преданьями
Эпопеи вековой,
Переполнен он страданиями,
Тьмой глубокой и нуждой...
(поэт Леонид Волков)

Благовещенск был основан в 1859 году на слиянии рек Амура и Зеи. Выгодное положение на слиянии двух важных транспортных артерий в золотоносном крае, плюс роль административного центра Амурской области позволили ему быстро вырасти. По переписи 1897 года постоянное население составляло 32.894 человека. К 1900 году население города "теперь не менее 40000" (книга Кирхнера А.В., стр.192), да еще несколько десятков тысяч сезонных рабочих отправлялись из него на золотые прииски и обслуживали навигацию по Амуру (Дальний Восток. Справочник на 1910г., стр.295). Напомню, что по площади бассейна Амур занимает четвёртое место среди рек России (после Енисея, Оби и Лены) и десятое место среди рек мира.

У города, на левом берегу Амура ещё с 1858 года (со времен Айгунского договора) был Зазейский район, или т.н. Манчжурский клин. По условиям договора китайские подданные, которые проживали на левом берегу Амура, могли оставаться в местах своего проживания. В 1900 году на левобережье реки Зеи находились заимки маньчжуров (там они пасли скот и разводили хозяйства), а вся территория далее до Константиновки, была манчжурским районом. "По разным данным, к 1900 году там было минимум 15 тысяч населения, а вообще говорили о том, что там не меньше 35 тысяч. На российской территории это был коридор, через который шли китайцы и манчжуры на заработок с того берега. И хотя территория считалась российской, само население находилось под юрисдикцией айгунских властей" (сотрудник областного краеведческого музея Владимир Абеленцев). Это была территория постоянных конфликтов. Жившие там китайцы и манчжуры "в штыки" встречали все распоряжения русских властей, там были курильни опиума, процветала контрабанда, даже спиливали телеграфные столбы.

Во многих богатых русских семействах имели в качестве мужской прислуги молодых китайцев, к ним привязывались как к родным. Нередко их обучали русскому языку. Но в среде бедных слоев населения города китайцы никогда не пользовались симпатией. Их снисходительно, добродушно-презрительно называли "ходями", "китаезами", "узкоглазыми". Простые люди видели в них, во-первых, представителей чуждой национальности, упорно избегающей слиться с русской (общеизвестно, что китайцы никогда не расстаются ни со своими обычаями, ни с внешним своим видом). Во-вторых, в них русские рабочие всегда видели опасных для себя конкурентов (Сонин. Бомбардировка Благовещенска китайцами | №4 "Зари", стр.6).

Между прочим, в справочнике северо-восточной китайской провинции Хэйлунцзян, написано: "Китайский город Хэйлуньнао расположен на северном берегу р.Хэйлунцзян уезда Айхой. В 1858 году, после того как царская Россия вынудила Китай подписать Айгуньский договор, она захватила его и переименовала в город Благовещенск". Вот так, господа...

Из-за ихэтуаней 11 июня 1900 года вышло Высочайшее повеление о приведении войск Приамурского округа на военное положение, а первым днем мобилизации было назначено 12 июня. О степени опасности красноречиво говорит мобилизационный план: "въ Благовещенскъ должны были мобилизовывались 2-й и 4-й Вост.-Сибир.линейные баталiоны, 6 сотенъ Амурскаго казачьяго полка, 2 (1-я и 2-я) батареи 2-й Вост.-Сибир. артиллерiйской бригады, 16-й полевой подвижный и 19-й запасной госпитали, 1-й и 2-й Благовещенскiе запасные баталiны, 1-й военно-санитарный полутранспортъ, малый отрядный лазаретъ и 3 отд.конскаго запаса" (книга Н.З.Голубцова, стр.6). Но военное начальство даже не предполагало, что может начаться открытый конфликт у Благовещенска. Поэтому 29 июня основная часть войск, стоявших в Благовещенске, на 6-ти пароходах и 11-ти баржах спокойно отправилась на сбор в Хабаровск для последующего продвижения в Китай по реке Сунгари. "Слабость и малочисленность Благовещенскаго гарнизона была известна конечно китайцамъ, которые видели отправленiе нанихъ войскъ" (книга Н.З.Голубцова, стр.9). Охранять город в 50 тысяч жителей остался очень небольшой гарнизон - всего одна сотня Амурского казачьего полка, одна рота 2-го Восточно-Сибирского батальона и полубатарея 2-й Восточно-Сибирской артилерийской бригады.

При этом "рабочiе маньчжуры толпами переправлялись съ пожитками за Амуръ... некоторые изъ уходившихъ изъ города маньчжуръ, при прощаньи съ своими русскими хозяевами, говорили, что "скоро война будетъ", что "шибка худо будетъ" (книга Н.З.Голубцова, стр.9).

Утром 01 июля (по старому стилю) 1900 года российский гражданский пароход "Михаил" при прохождении по реке Амур мимо деревни Сы-дао-гоу (недалеко от Айгуна), был обстрелян из окопов китайского берега из ружей. Далее выстрелы прекратились и над китайскими окопами показался белый парламентский флаг. "Михаил" остановился и спустил шлюпку для выяснения дела. Шлюпка вернулась на пароход с тремя китайскими нойонами (чиновниками). Нойоны передали капитану, что ими получен императорский указ, запрещающий (!) плавание по Амуру русским судам. Заметив на борту судна военный груз, китайцы приказали отдать его. Во время переговоров к месту события подошел военный пароход "Селенга", на борту которого плыл в Благовещенск пограничный комиссар области, подполковник генерального штаба Виктор Брунович Кольшмидт (1862-192*гж). Заметив "Селенгу", пароход "Михаил" подал сигнал остановиться. После доклада капитана, пограничный комиссар велел вежливо выпроводить китайских нойонов, пароходам немедленно сняться с якорей и продолжать путь вверх по реке. Но как только "Михаил" и "Селенга" снялись с якорей, китайцы дали по ним залп и затем уже не переставали стрелять, осыпая наши пароходы градом пуль и картечи. В.Б.Кольшмидт приказал бывшим с ним казакам - отстреливаться. После получасовой перестрелки (против течения шли медленно) пять русских были ранены (два казака, боцман, лоцман и сам пограничный комиссар). Русские пароходы, бросив четыре пустых баржи на мели - ушли. Этот обстрел - провокация или уже война?

Ихэтуане готовили вооруженное нападение и на Благовещенск, которое и было начало 02 июля 1900 года. Накануне в Благовещенск прибыли пароходы, которые были обстреляны в Айгуне. 02 июля жители города беспечно прогуливались по набережной, горячо обсуждая вчерашние события. В 18:35 вечера по всей линии китайского берега раздались ружейные выстрелы и по улицам русского Благовещенска засвистели пули, затем начался и артиллерийский обстрел города. Ужас происходящего был именно в неожиданности. Ну кто мог подумать, что "ваньки" (тогда так называли китайцев), на такое способны? Наиболее сильная стрельба была напротив улицы Мастерской (ныне ул.Шевченко), напротив Чуринского дома и городской Управы, дома губернатора и казачьих лагерей. На здании бывшей гостиницы "Россия" (на набережной) можно и сегодня увидеть выщерблины от осколков снарядов.

С криками "китайцы переправляются на нашу сторону" народ в паническом страхе бросился вглубь городских кварталов, прочь от реки и из города. Из домов на набережной выскакивали не вполне одетые жители и бежали вслед. Извозчики, тут же поняв всё преимущество своего положения, уже мчались впереди всех. "Многiе укладывали пожитки на телеги и съ женами и детьми выезжали изъ города. Суета и возня въ городе поднялись невообразимыя" (книга Н.З.Голубцова, стр.14). Свидетельница событий Клавдия Никитина вспоминает: "По улицам творилось что-то невероятное! Народ с криком, плачем и бранью валом валил за город. В воздухе стон стоял от смешанного гула многих голосов и свиста пуль, то и дело пролетавших над головой. По самой середине улицы непрерывной вереницей тянулись экипажи, набитые седоками".

Но самые мужественные горожане вышли на набережную с оружием в руках, которого в городе не хватало. Народ бросился к зданию городской Управы, затем к магазинам, в которых торговали оружием. Разбирали даже топоры. Больше десятка крупных фирм – в том числе торговые дома Чурина, Кунста и Альберса и другие,– жертвовали оружие и продовольствие для защитников города. Например, сотрудник немецкой фирмы Макс Оттович Клоос пожертвовал на вооружение 2-го участка обороны 210 ружей и 20.000 патронов к ним.

Военного генерал-губернатора К.Н.Грибского в городе в это время не было – он с войсками гарнизона был напротив Айгуна, на месте обстрела пароходов. Городской голова - был болен. Положение города было отчаянное, фактически город был без защиты.

"Суета мало-по-малу улеглась: на Набережной и Большой улице стало совсем мало народу. Китайцы все продолжали стрелять, но пули и гранаты ихъ мало, въ общемъ, приносили вреда" (книга Н.З.Голубцова, стр.14). С русского берега открыл огонь взвод 2-й батареи (две пушки), которые остались в городе. Причем стреляли они с открытого пространства, т.е. орудийные позиции даже не имели защитных укреплений. Удачными выстрелами двух наших орудий Сахалин был зажжен в нескольких местах; но вскоре снаряды закончились и батарея - замолчала. В результате первого дня китайских обстрелов были убиты три человека и шесть ранено. Но сделай китайцы вторжение в этот день, город с легкостью был бы в их власти.

2 июля, в 12 часов дня, было созвано экстренное собрание городской Думы, в присутствии коменданта города подполковника Орфенова, на котором было решено призвать горожан встать на оборону родного Благовещенска, а набережную реки Амур разделить на шесть охраняемых участков. Военный губернатор, утвердив постановление Думы, приказал прикомандировать к каждому участку особых офицеров-инструкторов. В девять вечера, после того как обстрел прекратился, добровольцы начали обустраивать укрепления на набережной. Все очень боялись ночной вылазки китайцев, поэтому в окопах было организовано круглосуточное дежурство. "Вдоль всей Набережной были ложементы, но они шли не сплошной линией, а с разрывами метров 50–100, потом снова разрыв, насыпались валы, мешки с песком укладывались так, чтобы защитить от обстрела с китайского берега. С обратной стороны устраивались лавки" (историк Владимир Абеленцев).

Бок о бок на защиту родного Благовещенска встали мещане и купцы, промышленники и рабочие, знатные горожане и беднота, и даже иностранцы, обосновавшиеся в городе. Например, дворянин Константин Августовский был начальником первого участка береговой обороны, а его помощниками – титулярный советник, представитель компании "Ельцов и Левашов" Дмитрий Дулетов и дворянин Владимир Ружицкий. Купец и предприниматель Семён Савич Шадрин стал дружинником пятого участка береговой обороны. Начальником третьего участка обороны был предприниматель и золотопромышленник Николай Зиновьев, его помощником был купец Пётр Иорданский. Ночью немногочисленные войска благовещенского гарнизона и сам генерал-губернатор К.Н.Грибский - вернулись в город.

03 июля 1900 года огонь хунхузов был самым интенсивным, но высадки с китайского берега вновь - не произошло. Хотя китайцы уже готовили свои джонки. А приличную оборону мы смогли организовать только к 04 августа. Очевидцы говорят, что если бы китайцы сделали вылазку в первый-второй день, Благовещенск был бы взят - силы были далеко не равны. По городу стали расклеивать листовки с обращением городского полицмейстера Батаревича: "Нет опасности, когда мы все заодно, дружно, без страха, совместно, вооружаясь, чем можно, встретим, если только понадобится, врага-нехристя, помня: Бог с нами, а не будем верить каждому нелепому слуху, распускаемому со страху глупым человеком и не будем бросаться в кусты, где мы беспомощны".

Итак, к 04 июля была закончена линия укреплений, растянувшаяся на 10 вёрст. На ней установили все имеющиеся семь орудий. Действия русских артиллеристов были такими удачными, что они сумели перетопить все китайские джонки на том берегу и т.о. снять вопрос переправы китайских войск. Добровольцами записались около тысячи горожан, был написан даже "Маршъ добровольцевъ". Но городские ополченцы были вооружены только небольшим количеством старого оружия. Судя по фотографиям, некоторые ополченцы были с вилами, топорами и даже палками. Справедливости ради - оснащение хунхузов было ещё хуже, но их было много, очень много.

Свидетельница событий Клавдия Никитина вспоминает: "Осада тянулась... получалась уверенность, что китайцы хотели хорошенько "изморить город, играя с ним, как кошка с мышью, прежде чем окончательно овладеть им. Жители знали, какая участь ожидала их в последнем случае. Я помню несколько семейств, члены которых, в случае взятия города китайцами, готовы были покончить с собой, лишь бы не попадаться в их руки. Подобная участь в перспективе многих благовещенцев довела до умственного расстройства". 05 июля 1900 года, ввиду серьезности ситуации, и самом в Благовещенске было объявлено военное положение.

Китайские обстрелы продолжались. Вот характерная цитата из донесения полицмейстера Благовещенска Батаревича от 07 июля 1900 года: "Сегодня утромъ непрiятелемъ было пущено две гранаты, которыя попали во дворъ дома Гусарова, уголъ Артиллерiйской и Зейской, кроме того непрiятельской пулей убитъ арестантъ Белоусовъ - пуля ударила въ голову - и раненъ въ шею тюремный надзиратель Шульгинъ, также въ домъ Гусарова, куда попали снаряды, осколками ранены лошадь и теленокъ" (книга Кирхнера А.В., стр.188).

С 03 июля 1900 года, в ответ на обстрелы русских пароходов и Благовещенска, жители крестьянских и казачьих поселений начали погромы маньчжурских деревень; в самом городе начались обыски и аресты у китайцев. "Въ городе было несколько случаевъ нанесения побоевъ и оскорбленiй рабочимъ-манчжурамъ запасными, въ некоторыхъ же деревняхъ жители прямо выгоняли китайцевъ-торговцевъ" (книга Н.З.Голубцова, стр.6). Очевидцы вспоминали: "Увесистые кулаки... частенько прогуливались по спинам молчаливых и злобно посматривающих китайцев". А китайцев в городе жило очень много - минимум 15 тысяч. Практически каждая русская зажиточная семья имела китайскую прислугу, китайцы контролировали мелкую, среднюю и часть крупной торговли, содержали многочисленные рестораны, кабаки и развлекательные учреждения, снабжали город овощами, строили дома. "въ предупрежденiе подобнаго рода насильственныхъ действiй, по распоряженiю Военнаго Губернатора, питейныя заведенiя въ городе были закрыты и объявлено строгое преследованiе за проявленiя малейшаго насилiя надъ китайскимъ населенiемъ области" (книга Н.З.Голубцова, стр.6-7).

По сути для жителей разворачивалась серьезная война с густонаселённым Китаем. Могучая Российская империя, которая должна была защитить жителей Благовещенска, внезапно оказалась где-то невероятно далеко. Жители реально ощутили, как близок и огромен Китай, ставший вдруг враждебным, способным без малейшего труда поглотить и растворить в себе весь их маленький и оказавшийся совершенно беззащитным островок империи. А рядом, за спинами горожан, был китайский квартал и 15-35 тысяч китайцев-маньчжуров. Обыватели с подозрением и тревогой всматривались в лица своих слуг, которые еще несколько дней назад были для них если не членами семей, то неотъемлемой и почти не замечаемой частью домашней обстановки. В китайцах на улице начинали видеть "пятую колонну". Так синдром "желтой опасности" вдруг обрел для горожан реальное и страшное воплощение.

Город заполонили слухи о тайных военных приготовлениях местных китайцев, их вызывающем поведении, о том, что они готовят резню русских и поджоги. Передавали, что кто-то видел у них оружие. Во время обысков в китайском квартале Благовещенска ружей - не находили, хотя "у арестованныхъ китайцевъ находили патроны и порохъ, ножи и даже петли" (книга Н.З.Голубцова, стр.6), но были и листовки ихэтуаней ("афиши") с призывом к восстанию, и были представители повстанцев. А оружие - так ведь с оружием было плохо и на китайском берегу. Причем эти листовки были в китайском квартале уже с июня 1900 года. Все это подливало масла в огонь, начались расправы над китайцами. Отмечу, что военный губернатор генерал-лейтенант К.Н.Грибский издал прокламацию, где угрожал строгими наказаниями за расправы с мирными китайцами.

Всех горожан волновало - как поведут жители китайского квартала в условиях войны? А.В.Верещагин поясняет: "...надо войти и в положение наших. Половину населения города составляли китайцы. И вдруг с противоположного берега начинают стрелять. И кто же стреляет? Их же собраты, единоверцы. Поднимается против них понятное озлобление. Весь город уверен, что между теми и другими китайцами уговор перерезать русских. Войск же между тем никаких не было... Оружия тоже нет" (Указ.соч.Верещагина, стр.112-118). Еще цитата (из текста романа "Амурские волки"): "Среди администрации тотчас возник вопрос о жёлтой опасности, о китайцах-шпионах, о возможности организации со стороны китайцев резни в городе и т.д. А в результате всех этих соображений явилось решение: выслать всех китайцев из города". Итак - было решено принудительно депортировать все китайское население - выселить всех маньчжуров на противоположный, правый берег Амура. Место переправы определил губернатор Константин Грибский, это было в самом узком месте реки - возле станицы Верхнеблаговещенское.

По разным сведениям, от 3,5 до 5 тысяч китайцев собрали на лесопильном заводе Павла Мордина в районе реки Зеи (в 10 километрах вверх). Отмечу, что первую колонну на завод вели под конвоем из всего 80 новобранцев, вооруженных за неимением ружей топорами. Ну не было оружия! По дороге никто из китайцев не пытался бежать, хотя при таком, чисто символическом, конвое сделать это было очень легко.

4-го июля первую группу в 2.000 китайцев (по другим данным - в 1.300) в сопровождении вооруженных жителей-казаков и полицейских повели для переправы на правый берег. В Благовещенске к этому моменту выселения китайцев уже были убитые и раненые жители, и "свежа" память о вероломном нападении хунхузов на русский город. Местный атаман Писарев наотрез отказался предоставить им лодки - справедливо опасаясь их захвата противником и возможной переправы ихэтуаней. Озлобленные благовещенцы тоже отказались перевозить китайцев на лодках и пароходах на китайский берег. "Местное казачье руководство отказалось предоставить имеющиеся транспортные средства: шаланды, лодки, поэтому китайцев стали попросту насильно сгонять в реку" (старший научный сотрудник центра АмГУ Олег Тимофеев). Итого: лодок китайцам не дали, а казаки загоняли их в реку оружейным огнем в воздух, нагайками и штыками.

Амур - широкая река, но хорошие пловцы могли ее переплыть без проблем. Ширина Амура у станицы Верхнеблаговещенское составляла более 200 метров, глубина - более четырех при весьма мощном течении. Но большинство китайцев плавать или вообще не умели. или плавали плохо. К тому же слабые скопом хватались за одного сильного, и они все вместе шли ко дну. Тем не менее, множество китайцев все-таки почти доплыли до родного берега, но ихэтуане открыли огонь по своим же. Очевидно, китайцы подумали, что это – русский десант. Из текста романа "Амурские волки": "Передние пловцы повернули назад. Задние, не соображая, в чём дело, напирали на них. С русского берега открыли огонь по китайским стрелкам. А на середине Амура вся масса плывущих китайцев сгрудилась в кучу и десятками шла ко дну". Т.е. русские пытались помочь плывущим - открыв огонь по хунхузам, стреляющих по своим. В воде было так много людей, что крики их были слышны на многие версты вокруг. До китайского берега добралось 80-100. В тот же день такая же участь постигла и вторую группу китайцев. Так продолжалось в течение ещё двух дней, вплоть до 8 июля. Непосредственному начальству - приамурскому генерал-губернатору Н.И.Гродекову, Грибский о случившемся - не рапортовал.

Очевидцы тех событий вспоминали, что ещё долго река выносила погибших. Путешествовавший через три недели после этих событий по Амуру на пароходе офицер А.В.Верещагин пишет, что и тогда еще еще были видны сотни трупов, скапившихся на отмелях реки ("По Манчжурии", 1900-1901гг. Воспоминания и рассказы | "Вестник Европы", 1902г, №1, стр.116-118). В историю это вошло под названием "благовещенское утопление". Смутные слухи об этом событиях живут в городе и сегодня.

Необходимо отметить, что маньчжурское население Зазейского района ("Маньчжурского клина") перешло на китайский берег Амура еще до начала депортации жителей китайского квартала. Хотя отдельные русофобы и пытаются сегодня расширить масштабы депортации с нескольких тысяч китайцев до трех десятков тысяч.

Приказ о выселении китайцев из всех населенных пунктов по русскому берегу Амура был получен везде. Однако только в Благовещенске он был выполнен так коряво. Ни в Хабаровске, ни в Албазино, ни в Джалинде, ни в Игнашино подобных эксцессов не было. Во всех остальных городах и поселках китайцы были аккуратно перевезены на противоположный берег на лодках или других плавсредствах. Но, нужно помнить, что ни в Хабаровске, ни в других населенных пунктах выстрелы с китайского берега - не раздавались.

Очевидцы рассказывают, что некоторым китайцам всё же удалось укрыться в Благовещенске от депортации. Так, крупный купец Юн Ха Зон (свободно владевший русским и французскими языками и принятый в местном высшем обществе), магазин которого находился на Большой улице рядом с гостиницей Манджини, уплатил много денег высшим полицейским чинам только за то, чтобы его 18 дней продержали в тюрьме. Только там он мог спастись. Китайские служащие магазина Кунста и Альберса остались живы лишь потому, что их укрыли в подвале магазина. Ну а пустой китайский квартал города был разворован до нитки.
По свидетельству А.В.Верещагина, даже через несколько недель после случившегося, оно было основной темой всех разговоров и обсуждений горожан. Отношение жителей показано в эпизоде этого любознательного офицера. В вечерней мгле пароход, на котором он путешествует по Амуру, приближается к чернеющим на воде предметам. "Китаец - говорит мне вполголоса старик-лоцман, таким невозмутимым тоном, точно речь шла о какой-либо коряге или колдобине... На морщинистом лице старика, с редкой коричневой бородкой, появляется презрительная улыбка. Она как бы говорила: "стоит ли обращать внимание на такие пустяки"! Характерна и реакция пассажиров – "когда во всю ширь Амура поплыли утопленники все повылезли из кают – смотреть на такое невиданное зрелище. Достаточно насмотревшись, все идут обедать".

Бессмысленное уничтожение людей - лежит вне рамок русской ментальности. Тем более в такой пасторально-патриархальной глуши, как Благовещенск. На современном языке, произошедшее с китайцами это - превышение служебных полномочий, которое случилось при недостаточном контроле военного губернатора. После расследования военного министерства Константин Грибский был отстранен от должности. Ему были официально предъявлены претензии в нераспорядительности – не отдал письменного приказа о депортации, ограничившись устным распоряжением, не проконтролировал техническую возможность переправы, не донес вовремя о случившемся по инстанции и т.д. Через некоторое время он был назначен губернатором одной из западных областей Российской империи, а в отставку генерал-лейтенант впоследствии был отправлен командиром дивизии. Чуть больше пострадали трое непосредственных исполнителей. Полицмейстер "за бездействие власти и нераспорядительность" был отстранен от должности. Помощник пристава, признанный виновным в том, что "сам призывал стрелять по ним", был "уволен от службы без прошения и подвергнут аресту на гауптвахте в течение двух месяцев". Полковник Волковинский, оставивший много письменных распоряжений, разрешающих убийства, был также "уволен от службы без прошения, с воспрещением вновь поступать на службу и с арестом на гауптвахте в течение трех месяцев". Все остальные были полностью освобождены от всякой ответственности - не только судебной, но и административной.

Благовещенское дело - приобрело широкую огласку, его стали обсуждать по всей России. Об этом событии написали все центральные газеты Российской империи, причем одни оправдывали жестокость казаков, другие - осуждали. Отмечу, что "благовещенское утопление" тогда отнюдь не стало предметом рефлексии для российского общества. Война есть война, у нее свои законы, а руководители города несли ответственность перед собственным населением и своей страной. Поэтому события - это эксцесс военного времени, печальный результат мер необходимой самообороны. И как бы кто-нибудь не оценивал "утопию" сейчас – в 1900 году проблема китайцев в Приамурье была решена: на таких условиях, в таком количестве и с такой плотностью заселения китайские подданные здесь больше никогда не жили.

В Зазейском районе напротив Айгуна наблюдение за действиями китайцев поручили двум сотням казаков. И были сформированы дружины из крестьян (500 человек), вооруженных старыми ружьями "Крынка". Утром 3-го июля разъезду казаков удалось рассеять китайский отряд, переправившийся через Амур в районе 1-2 постов. На пост 1 (который ещё с 90-х годов XIX века находился между Каникурганом и Николаевкой) из Благовещенска в усиление была послана полурота под командованием подпоручика Басова. И именно этот пост в ночь на пятое июля и атаковали китайцы. "Оказалось, что высадилось в районе Айгуна около 4.000 человек. Там была переправа, они скрытно подошли к посту и обстреляли его. Затем преследовали отступающую полуроту практически до Зейского перевоза" (историк Владимир Абеленцев). Только у Зеи их и остановили. Китайцы, получив отпор и до подхода подкрепления, успели перебраться обратно на свой берег. Но на Зейской улице Благовещенска (выходящей на переправу) поднялась паника. Горожане стали рыть оборону и вдоль Зеи. В последующие дни китайцы сделали ещё несколько попыток переправиться на наш берег в районе устья Зеи, но были отбиты.